Сегодня, 10 марта, исполнилось 95 лет Дмитрию Нестеровичу Апросимову — поэту, писателю, художнику, прозаику и фольклористу.
Дмитрий Апросимов родился 10 марта 1929 года в Кюпском наслеге Усть-Майского улуса. Его отец Нестор Ильич был одним из лучших колхозников, мать, Мария Кардашевская, родом из Чурапчи, умерла в 1939 году. Из одиннадцати детей выжили только трое — Егор, Дмитрий, Екатерина. Егор, закончив Алданский горный техникум, ушел добровольцем на фронт в 1941 году. В звании старшего лейтенанта командовал ротой. Погиб 28 февраля 1943 года. Похоронен в Орловской области.
В 1951 г. окончил Якутское художественное училище. Там он активно участвовал в работе литературного кружка, которым руководил преподаватель Семен Петрович Данилов (1917-1978гг), народный поэт Якутии, лауреат Государственной премии РСФСР им. М. Горького. В это время Дмитрий встретил свою любовь – Екатерину.
Свою трудовую жизнь начал в Верхневилюйске с .Мэйик, куда они приехали вместе с женой Катей. Жители села о нем тепло вспоминают, его руками был обновлен памятник семнадцати комсомольцам, погибшим в Гражданскую войну.
Впервые его стихи печатались в районной газете Верхневилюйска , там он познакомился с таким писателем , как Семен Руфов, Петр Тобуроков, Николай Габышев, Василий Гольдеров, с которыми его связывали крепкая дружба до конца жизни. Так с 1957 г. началась его творческая деятельность как поэта.
Дмитрий Апросимов работал учителем рисования и черчения, заведующим сельской библиотекой, клубом в Верхневилюйском, потом Усть-Майском районах. Обремененный большой семьей, больной туберкулезом легких, он не прерывал творческой работы: писал стихи, очерки, сказки. Им было издано несколько сборников стихов и прозы на якутском языке, книга стихов в московском издательстве «Современник». Дмитрий Нестерович был удивительным человеком, его красили доброта и чуткость, трудолюбие, упорство и сила боли, нежность и любовь к природе и к окружающим его людям.
Оставаясь в душе настоящим эвенкийским поэтом, пишущий на безупречном якутском языке, Дмитрий Апросимов активно пропагандировал якутскую литературу, которую хорошо знал. Часто выступал с беседами, лекциями о творчестве якутских писателей в школе, сельском клубе.
В Якутском книжном издательстве вышло несколько его поэтических сборников. В 1968 г. издан сборник стихов “Сyyрээн” (“Родник”), в 1978 г. – сборник стихотворений “Ус yрyйэ” (“Три ручейка”), в 1981 г. московским издательством “Современник” выпущен сборник стихов “Три родника”, в 1983 г. – легенда “Куралай Кустук”. Наиболее полный сборник избранных стихотворений, легенд, воспоминаний “Утум” (“Наследие”) издан в 1999 г. Национальным издательством “Бичик” под редакцией известного писателя Прокопия Чуукаар.
Люди сюда вернутся…
Долго-долго искал я какой-нибудь след
К нашей юрте забытой, но нет его, нет.
Глухо в ельнике: лапы на лапы легли,
Сверху бросишь иголку — не достигнет земли.
Что же, лес, ты упрятал становье моё,
Как волшебник из сказки, святое питьё?
Здесь мальчишкой я бегал, бывало.
Много лет с той поры миновало.
Ели старые глохнут, молчанье храня.
Молодые берёзки не знают меня…
Да и что они скажут? Слово им не дано.
Ну а люди? Ушли из становья давно.
Комариное царство я нашёл у реки.
Как тут всё заросло! Тальники, тальники…
Звонко струи смеются, я в воду шагнул.
И ладонями солнечный свет зачерпнул.
То ли воду с алмазными искрами пью,
То ли слёзы с водой, то ли радость свою…
А с крутого обрыва каменистой горы
Машет куст мне, он — веха ребячьей поры,
Куст черёмухи машет, велит подойти,
Спелых ягод отведать, их черно на пути.
Помню, в детстве, хватаясь за сучья руками,
Я срывался с деревьев и падал на камни.
Было больно до слёз, но синяк — не беда,
Побольнее удары бывали тогда.
Вот и роща, где парни прощались с девчатами
Перед тем, как на фронт уходили солдатами;
Клятвы были тверды, слёзы были горьки.
А в высокой траве полыхали жарки.
У берёз на стволах долго метки чернели,
Но потом заросли и в наплывах осели.
Их на мрамор бы, наших парней имена,
Так давно пронеслась, отгремела война.
Всё же я отыскал средь кустов и валежин
След к жилью своему, как к берлоге медвежьей;
Ничего не осталось у юрты убогой,
Только столбик один, он стоял у порога,
И на нём уцелело ведёрко одно,
Из берёсты оно, деревянное дно…
Это мать с ним, я помню, корову доила,
Уходя же, его не взяла, позабыла.
И стою я теперь, и смотрю на него:
Вот и всё, что осталось от жилья моего.
Между балок упавших кипрей розовеет.
Но ничто тут печали моей не развеет:
Ни цветы, ни трава, ни стрекоз хоровод.
Там не может быть радости, где никто не живёт.
Отчего же меня так манило сюда,
К этой юрте отцовской, где лес и вода,
Где поют только птицы да волны звенят?
Видно, память о прошлом сильнее меня.
Здесь отец наш колхозные тропы торил,
Старший брат мой отсюда на фронт уходил.
Бедной матери было, о ком горевать…
Мне же выпало их, всех троих, потерять…
Опустело становье, и не слышно с тех пор,
Чтоб пила зазвенела и стукнул топор.
От коровьих копыт не найдёшь и следа.
Только бродят туманы, туманов стада.
В очертаниях облака, зыбких, обманных,
Вдруг возникла внезапным видением мама.
И мне кажется, будто не птица поёт,
Слышу давний и сладостный голос её.
На берёзах кора с маслянистым отливом
Мне старанья отцовы напомнила живо:
Так лоснились зимой от медвежьего жира
Наши щёки, он мазал их нам терпеливо,
Чтобы кожа не трескалась на морозе,
Чтоб блестела вот так же, как кора на берёзе.
Мир отцовской земли… Ты родное приволье!
Каждый звук твой в груди отзывается болью.
Не меня ли здесь мать на коленях качала?
Не отсюда ль пошло моих песен начало?
Как душе моей близок твой простор ветровой,
Хоть встречаешь меня ты одичалой травой…
А ведь люди, я знаю, вернутся сюда,
Где приметы становья лишь лес и вода.
Станут строить дома, возведут этажи,
Будут вместе трудиться и в согласии жить.
И своим назовут место древнего рода
Люди разных племён, и времён, и народов.
Перевод Ю. Шестаковой
Источник: журнал «Илин»